Перевод с японского – Араисо.
Поддержать перевод – boosty.

30-летие «Берсерка»

В мае 2021 года Кэнтаро Миура-сенсей скончался из-за острого расслоения аорты. Это интервью было взято у него осенью прошлого года, в нём Миура-сенсей оглянулся назад на свои тридцать лет. Чтобы передать то, с каким позитивом он брался за писательство, мы решительно публикуем интервью в таком виде, в каком оно было записано.

Незаметно пролетевшие тридцать лет...

— В этом году «Берсерк» отмечает своё тридцатилетие. Пожалуйста, поделитесь своими впечатлениями.
Миура: Откровенно говоря, если бы я спокойно, ничего не меняя, рисовал мангу, то тридцать лет также бы незаметно пролетели... Вот такие у меня впечатления. Также, вновь оглядываясь назад, я думаю, что сознаю «тридцать лет» скорее из-за изменений в окружении, а не работы. Я несколько раз переезжал из студии в студию, так что ощущаю течение времени благодаря накопленному (материалу). Если бы это была обычная сериализация[1] произведения, то по завершению одной существует период отдыха, затем вы приступаете к другой... Таким образом попутно также меняется и жизнь. Но в моём случае (иначе), я тридцать лет рисую «Берсерка» в непрерывном темпе, так что несмотря на годовщину ничего поменялось (Смеётся).

— Переезд символизирует течение времени, согласны? Что касается продолжения сериализации, (вы переехали) потому, что в студии вам стало тесно, так?
Миура: Да, отчасти так, но значительной целью (было) сменить обстановку. Прежде всего у меня нет времени на путешествия, так что вместо них я время от времени меняю местожительство и, так сказать, наслаждаюсь (новым) местом. В основном каждые десять лет я переезжаю с места на место, но я раздумываю о том, чтобы в скором времени (где-то уже) осесть.

— Миура-сенсей, ожидали ли вы, в момент своего дебюта, что «Берсерк» разрастётся (или разовьётся) до такого?
Миура: Нет, я думаю, что даже Богу манги было бы сложно представить, что сериализация будет продолжаться спустя тридцать лет. По правде говоря, в молодые годы в моём сознании не было чего-то вроде: "В будущем я стану мангакой." Возможно, именно так сейчас видится (будущее) господам молодым авторам непосредственно перед их дебютом. Обычно я тружусь над тем, что передо мной, так что возможно из-за этого я чувствую себя сейчас так, как тогда, 30 лет назад. У меня не было больших изменений в настроении и точки зрения относительно моей работы, думаю это можно назвать частью моего профессионализма.

— Значит ли это, что вы выросли, как мангака?
Миура: Это ощущается скорее, как будто я проскользил в другое место, а не вырос. На самом деле, часть меня износилась (или ослабела), я стал больше рисовать по сравнению с прошлым, но моя рука стала медленнее. У меня расширился диапазон экспрессии и теперь я могу добавить деталей рисунку, но из-за этого, чтобы приступить к рукописи, требуется время. Такое ощущение, будто внутри себя я борюсь (сам с собой) за пирог, если с одной стороны уменьшается, то с другой увеличивается (Смеётся).

Раньше я не умел хорошо рисовать, но зато был быстр с рукописями. Мне больше не приходили на ум идеи о будущем сюжете манги, поэтому мне не нужно было отрываться от рисования. Во всяком случае, если вы будете рисовать без остановки, то непринуждённо станете хороши в этом и тогда вас постепенно начнёт беспокоить то, что получается, и вы ступаете в... распахнувшуюся крышку адского очага (Смеётся). Особенно это стало заметно после перехода в цифру.

— Изменился ли ваш образ мыслей и то, как вы рисуете, после перехода в цифру?
Миура: Цифровой метод рисования стал очень лёгким и удобным, что, неминуемо для моей натуры, подтолкнуло меня к добавлению рисунку деталей, и, как я уже сказал, это начало быть трудоёмким (процессом). Например, из-за того, что мелкое изображение вредно для глаз, я стараюсь рисовать на графическом планшете увеличив его[2]. В следствии чего я добавляю детали рисунку в соответствии с увеличенным размером. И затем я осознаю: "Это был лишь маленький фрейм рукописи" (Смеётся). Когда я возвращаю (изображению) полный размер, то получается очень детальная картина, но из-за перерисовки выходит двойная работа, так что я рисую другую картину используя эту, как референс, что в конечном счёте замедляет процесс. Я очень злоупотребляю технологиями.

Цифровой метод чрезвычайно удобный, потому что рисовать и стирать можно в одно действие. Такая тягостная работа, как беловик в виде традиционной[3] рукописи, ушла в небытие. Но так или иначе из-за своей натуры я падаю в дыру...

— Оглядываясь на свои прошлые картины, ощущаете ли вы лично, что растёте или меняетесь?
Миура: Что касается картин, то чтобы рисовать их так, как мне хочется... нет, это не так. Может, я по-прежнему не изменился. В моём случае так, около одной-двух недель я пишу рукопись, затем испытываю чувство выполненного долга: "Я сделал это, я нарисовал крутую картину!", после чего оно блёкнет... Это невежливо (по отношению) ко всем господам читателям, но нарисованные мною рукописи неизбежно уходят в прошлое, и я не часто оглядываюсь на них.

— Вы сразу же представляете себе, что будете рисовать следующим, да?
Миура: Из-за своей несчастной профессии, я не могу насладиться тем, что сделал. Я оглядываюсь на танкобоны[4], как на авторский материал, но у меня не получается много перечитывать их. Наверное, спустя несколько лет после завершения сериализации «Берсерка», я смогу сам оглянуться на них.

— Кстати, какие требования вы выставили к «Большой Выставке Берсерка»?[5]
Миура: Я поручил всё, подбор картин и организацию, вам (или им). Однако я могу гарантировать содержание выставки, потому что ни одна картина не сделана спустя рукава. Впрочем, лично я стесняюсь такой выставки... (Смеётся) Так что, я выказал только одно желание, я сказал, что хочу, чтобы по мере возможности сначала показали чёрно-белые рукописи, которые я обычную рисую, потому что основное занятие мангаки, это чёрно-белые рукописи, а не цветные. Я хотел, чтобы (все) насладились той частью рукописей, которую не увидят в танкобоне: правки беловика, детали рукописи и т.д. и т.п.

— Миура-сенсей, ходили ли вы на выставку какого-нибудь другого автора?
Миура: Недавно я ходил на выставку Умино Тики-сенсей (яп. 羽海野チカ). Я хотел бы больше ходить (на выставки), но времени никак не хватает... К счастью, я смог посетить (выставку) Умино-сенсей, в её манускриптах от руки по-прежнему полно усердия, это хорошо. Рисунки[6] Умино-сенсей ощущались нежными и лёгкими, в них прослеживалась её невероятная личность. Там собрались самые различные фанаты, а степень энтузиазма на выставке была невообразимой.

— Посетители «Большой Выставки Берсерка» тоже в предвкушении, как вы думаете?
Миура: Мне жаль, что за 30 лет я почти не имел случаев подобного взаимодействия с господами читателями. На самом деле, в самом начале, ответственный в то время, организовал (для меня) мероприятие, ужин с фанатами. В африканском ресторане я встретился с десятком другим читателей, которые многократно присылали мне фанатские письма, однако размышляя сейчас, это был снисходительный период (Смеётся).

Изменения в мышлении и писательстве из-за рисования в цифре

  1. Здесь и далее слово "сериализация" имеет значение публикация (журнала, газеты и т.п.) по частям, от английского serialization.
  2. Скорее всего имеется ввиду, что в таком случае нужно долго всматриваться и напрягать глаза.
  3. Миура здесь использует слово アナログ (Анарогу), означающее аналог, что в данном контексте означает традиционный метод рисования.
  4. Танкобон от японского 単行本 (Танко:бон), проще говоря том.
  5. 大ベルセルク展 (Даи Бэрусэруку Тэн), также можно первести, как «Великая Выставка Берсерка».
  6. На протяжении всего интервью, когда Миура говорил о рисунках, он использовал кандзи 絵 (Э), которое означает картина, рисунок, изображение. В тексте, когда Миура говорит о своих работах я решил это передать как "картина", в случае с Умино я решил взять "рисунок", просто самому её стилю подходит именно это слово.